К 25-ЛЕТИЮ своего Модного Дома он сделал себе «скромный» подарок — новый магазин в центре Милана: 2000 квадратных метров, где разместились три бутика, кафе, суши-ресторан, цветочный и книжный магазины. Именинник потратил на это сущие пустяки — 62 с половиной миллиона долларов. А почему бы и не позволить себе такие траты? Ведь сегодня Джорджио Армани, самый знаменитый модельер Италии, стоит намного больше — авторитетный журнал «Форбс» оценил его персональный доход в 35 миллионов долларов ежегодно!
Врач-недоучка
ЕСЛИ бы кто-нибудь смог вывести формулу, по которой законченные неудачники вдруг превращаются в преуспевающих людей, человечество было бы ему очень признательно. Взять того же Армани — ну ничего выдающегося этот юноша, казалось бы, собой не представлял.
Он был одним из троих детей в обычной итальянской семье, жившей в небольшом городке неподалеку от Милана. По сегодняшним меркам, дыра дырой. А уж тогда, в 30-е годы ХХ века, это и вовсе было захолустьем. В те времена считалось хорошим тоном пристраивать сыновей в медицину или юриспруденцию. Если один из братьев шел в адвокаты, то другому светила непременно карьера врача. Джорджио решил стать доктором. А что! Очень почетная профессия — избавлять людей от страданий. Да и денежная — без клиентуры даже в таком городишке, как его родная Пьяченца, не останешься.
Но после двух лет учебы на медицинском факультете престижного университета в Болонье Армани понял, что карьера врача — это не для него. При виде крови ему каждый раз становилось дурно, а после того как Армани отказался идти на плановое вскрытие трупа (чтобы погрузиться, как их уверял профессор, «в волшебный мир надпочечников, альвеол и желез»), документы пришлось забрать.
Красавчик Джорджио (как звали его приятели) некоторое время проработал помощником фотографа, а потом отправился отдавать долг государству — служить в армии. Родители надеялись, что суровые армейские будни закалят их чадо и он вновь вернется в университет доучиваться на врача, но Армани решил по-другому. Джорджио устраивается подсобным рабочим в крупнейший универмаг Милана — «Ринасценте». И вот тут-то он почувствовал себя абсолютно в своей тарелке. Армани начал быстро продвигаться по карьерной лестнице — сперва его повышают до оформителя витрин (должность очень ответственная — ведь «Ринасценте» располагается в самом сердце города, напротив восхитительного собора, где всегда толкутся сотни туристов), а затем переводят в штат закупщиков одежды.
Пересматривая сотни костюмов, жакетов, юбок, Армани учился отличать по-настоящему элегантные вещи от дешевого ширпотреба, он, как губка, впитывал азы портновского искусства, пытался разобраться в том, по каким законам те или иные вещи входят в моду или объявляются устаревшими. Его кумиром стали английские модельеры: «В то время, в конце 60-х, Англия была крупнейшим центром моды. Пока я работал в «Ринасценте», мы частенько ездили в Лондон — просто чтобы познакомиться с новейшими тенденциями в моде. Мы бродили по улицам, по магазинам и с жадностью все запоминали. В каком-то маленьком бутике я нашел потрясающие желтые кардиганы. Я немедленно купил несколько штук и привез их в Италию. В «Ринасценте» решили, что я сошел с ума, — они просто не представляли, кто из клиентов решится купить такое безумие. Конечно, эти кардиганы куда уместнее смотрелись бы в гардеробе у герцога Виндзорского, а не у рядового миланца. Но сами модели были такие восхитительные! И очень, очень английские…»
Проработав несколько лет в «Ринасценте», Армани решает, что теорией моды он овладел, пора уже переходить к практике. И нанимается ассистентом к своему знаменитому соотечественнику Нино Черутти, чтобы в течение шести лет шить, кроить и вычерчивать лекала в принадлежащей Черутти компании «Хитман», выпускавшей мужскую одежду. Затем, став «вольным художником», он работает стилистом у корифеев моды — Эммануэля Унгаро и Эрменеджильо Зенья. Подобная «стажировка» заняла 10 лет, зато теперь Армани был уверен — он знает все, что необходимо знать дизайнеру об искусстве создания одежды.
Золотые правила
ЕМУ было 40, когда он решил поставить все на кон и создать собственную марку. В 1974 году он выводит на подиум свою первую мужскую коллекцию, через год за мужской последовала женская линия. «Визитной карточкой» Армани стал классический костюм, который с одинаковым успехом могут носить (и носят) как мужчины, так и женщины. Стиль, который избрал для себя Армани, называют вневременным, но при этом каждый раз его коллекции появлялись на подиуме как нельзя вовремя. Конец 70-х — начало 80-х — эпоха, когда на смену «детям цветов» хиппи пришли яппи — «дети больших городов», молодые люди с большими запросами и большими амбициями. Яппи предпочитали жить в одиночку, не иметь семей и детей, так как быт мешал главному — продвижению по карьерной лестнице. «Юных городских профессионалов» (так переводится это ставшее модным словечко «яппи») привлекали три сферы — юриспруденция, СМИ и фондовая биржа.
В пику хиппующей молодежи, не вылезавшей из старых джинсов и вышитых крестьянских рубах, яппи с удовольствием носили костюмы и галстуки, не боясь, что в такой одежде они будут выглядеть, как их родители. Двубортный костюм с нарочито большими плечами стал их своеобразной униформой. Эту идею и подхватил Армани — он сделал пиджак чуть более элегантным и свободным по крою, материалы — более мягкими и приятными, добавил к формальному костюму неформальный узкий кожаный галстук и ботинки из цветной кожи — и сердца деловых мужчин были покорены.
А когда на экраны вышел фильм «Американский жиголо», где Ричард Гир вальяжно раскидывал по кровати свою «рабочую одежду» — пиджаки, рубашки и галстуки от Армани, — итальянский дизайнер стал кумиром заокеанских модников.
Теперь можно было заняться женщинами, вернее, их одеждой. В эпоху эмансипации ни одна уважающая себя леди не мыслила жизни без делового костюма. Но при этом хотелось бы в этом костюме выглядеть не как «синий чулок», а очень даже привлекательной особой. Армани с присущей ему деликатностью перекроил мужской пиджак в женский, чуть больше подчеркнул линию талии, чуть ниже посадил пуговицу, открыв грудь, предложил надеть жакет с полупрозрачной блузкой или декорированным кружевами бюстгальтером. Женщины «проголосовали кошельком» — его коллекции стали расходиться с рекордной скоростью. В 1990-х годах в униформу от Армани оделась даже крупнейшая авиакомпания Италии — «Алиталия».
Постепенно костюмы с широкими плечами трансформировались в более умеренные, но неизменно элегантные силуэты. Армани утверждает, что давно вывел для себя три «золотых правила» моды: исключи излишки, подчеркни комфортабельность тех моделей, которые предлагаешь, и докажи, что простота может быть элегантной. Армани первым доказал, что «люксовый» не означает «неудобный» или «излишне пафосный». Он не устает повторять: «Мне всегда хотелось помочь мужчинам и женщинам чувствовать себя комфортно и уверенно в той одежде, которую они купили, а не делать моду ради моды. Я считаю, что стиль — это та единственная роскошь, которую можно себе позволить независимо от того, есть у тебя деньги или нет».
Долгое время ему не покорялась лишь одна вершина — Голливуд. Американские звезды не хотели рисковать, доверяя свой имидж «горячему итальянскому парню», а не изысканным и проверенным временем французам. Но после того, как Мишель Пфайффер появилась на обложке популярного американского глянцевого журнала в костюме от Армани, звездные клиенты завалили дизайнера просьбами одеть их на церемонию «Оскара». Теперь на красной голливудской дорожке демонстрируют вечерние туалеты от Армани Роберт Де Ниро, Джоди Фостер, Рассел Кроу, Бениссио Дель Торо и многие, многие другие. Но самый широкий жест по отношению к художнику сделал Нью-Йоркский музей Гуггенхайма — к 25-летию творческой деятельности Армани музей Гуггенхайма подготовил экспозицию его моделей. Армани стал единственным модельером, чьи работы демонстрировал этот престижнейший центр современного искусства.
Человек без комплексов
КОГДА-ТО, чтобы начать свое дело, Армани пришлось продать «Фольксваген». Но оказалось, игра стоила свеч. Скромное ателье постепенно переросло в громадную модную империю с годовым оборотом в миллиарды долларов. Сегодня список наград Армани такой же длинный, как количество нулей на его банковском счете.
Деньгами Армани распорядился с умом, вложив их в недвижимость. К головному миланскому офису он присоединил три особняка в разных частях Италии. А если друзья или журналисты не могут найти его в Италии, значит, Армани улетел на французскую Ривьеру. Здесь, в Сен-Тропе, излюбленном месте отдыха западных звезд, Армани прикупил себе еще одну виллу. Но сам он предпочитает отдыхать на вилле неподалеку от Милана — это впечатляющих размеров строение в стиле XVIII века с 25 уютными комнатами. Сюда вхожи сам мэтр, его мать, сестра, племянницы и самые близкие друзья — Ричард Гир, Джоди Фостер, Гвинет Пэлтроу. Если в моде фирменный знак стиля Армани — сдержанность и пристрастие к серым и синим тонам, то вилла являет собой полную противоположность. По комнатам разбросана масса маленьких подушечек, по полочкам, каминам и столикам расставлены вазочки, статуэтки, фотографии в цветных рамках, антикварные игрушки, на стенах — зеркала в пышных золоченых рамах. А обои — розовые в цветочек! И ни одного Рембрандта или Рубенса. Лишь одно помещение в доме — рабочий кабинет Армани — оформлено в минималистском стиле: огромный стол из стекла и небольшие светильники над ним.
Хотя все эти шикарные апартаменты частенько стоят пустыми. При безумном количестве поклонников большим количеством друзей Армани не обзавелся. Он вообще не из тех людей, существовать рядом с которыми легко. Если при первой встрече вас не отпугнет суровый взгляд его холодных голубых глаз и вы все же попытаетесь продолжить знакомство, то обнаружите, что беседуете с законченным снобом, который даже не пытается скрыть, как вы ему надоели. Возможно, поэтому его сильно не любят коллеги по цеху. А после того как в 1982 году портрет Армани с подписью «Самый известный итальянский дизайнер» был помещен на обложку журнала «Тайм» (до него такой чести удостаивался только Кристиан Диор), знаменитейший Валентино Гаравани записал Армани в свои личные враги. «Вы посмотрите на этого медика-недоучку! Он что, серьезно думает, что единственный в Италии умеет шить одежду?» — возмущался модельер. Правда, в глубине души Армани остался скромным итальянским парнем, который любой другой одежде предпочитает гладкий синий пуловер и серые или темно-синие брюки. Его глаза всегда блестят, а вот улыбается почему-то крайне редко. Он предпочитает как можно реже «светиться» в лучах софитов и как можно больше времени проводить в своем офисе. Сам себя называет «работоголиком». И это справедливо — он действительно готов работать по 20 часов в день, требуя при этом такой же отдачи и от подчиненных.
Недавно Армани признался, что он — бисексуал. «Да, в моей жизни были женщины. Но и мужчины тоже, — разоткровенничался он в интервью одному глянцевому журналу. — Конечно, кого-то мое признание шокирует, но, понимаете… Если ты работаешь в таком сложном и изменчивом бизнесе, как мир моды, ты должен как можно быстрее избавиться от всяческих комплексов». Но женщины в отличие от коллег по цеху довольно спокойно относятся к тому, что у дизайнера они на втором месте (после мужчин, естественно). Точнее всего это объяснила Софи Лорен: «Я люблю Джорджио за то, что он всегда точно знает, чего хочет женщина. Когда я надеваю его одежду, чувствую себя настолько комфортно, что готова простить ему все — и его мужчин, и даже то, если вдруг он решит выпустить на подиум женщин абсолютно голыми. Потому что Джорджио умеет правильно подать женскую наготу. Я обожаю его полупрозрачные наряды, которые не столько обнажают женщину, сколько будоражат воображение мужчин».
А еще Армани не стыдится признаться, что порой подсматривает идеи для своих новых коллекций на улице: «Если я замечаю мужчину или женщину, которые одеты не так, как серая толпа, которые не боятся выглядеть элегантно в нынешнем суматошном мире, я тут же интерпретирую подсмотренные идеи в свои коллекции. Вообще же моя мечта — создать что-то типа тайного общества, куда вошли бы люди, которые умеют совмещать свой собственный стиль с моей одеждой. Те, кто имеет вкус к модным вещам, но кому хватает чувства меры, чтобы не превратиться при этом в жертв моды».
Кристиан Диор
Кристиан Диор, второй ребенок из пятерых детей, родился 21 января 1905 года в Гранвилле, бывшем рыбацком порту на берегу Ла-Манша. Его отец сделал состояние на торговле химическими удобрениями, а мать превращала деньги в удовольствия. Будущий кутюрье уже в юности увлекся рисованием, мечтал стать великим художником, но родители прочили сыну карьеру дипломата.
После настоятельных просьб матери, Кристиан сдался и поступил в Свободную школу политических наук. Однако на этом его политическая деятельность и закончилась. Вместо занятий по международному праву и географии, будущий кутюрье проводил время в музеях, учился музыкальной композиции и живописи.
В итоге Кристиан Диор и его друг Жан Бонжак в 1928 году открыли художественную галерею, где выставлялись работы Дерена, Матисса, Брака, Пикассо. Но счастью не суждено было длиться вечно. В годы экономического кризиса отец Диора, финансировавший галерею, разорился, и предприятие пришлось закрыть.
Перелистывая страницы биографии теперь уже легендарного кутюрье, удивляешься его упорству, оптимизму и умению начинать сначала на пустом месте. После многочисленных неурядиц, только через 7 лет Кристиан Диор возвращается в художественный мир. По совету друзей он готовит рисунки для французских модных журналов и быстро завоевывает известность.
Вскоре будущий кутюрье знакомится с Пиге, у которого Кристиан год работает модельером. Но упрямая судьба вновь отнимает удачу. Диора призывают в армию. И в третий раз будущий мастер начинает с нуля: снова журналы, снова работа модельером... Только в 42 года Диору удается, наконец, показать свое истинное лицо.
Первый показ моделей прошел в особнячке на авеню Монтень на открытии дома моды Dior. Затянутые талии, высоко поднятый пышный бюст, маленькие круглые плечи, юбки до щиколотки, либо прямые, либо довольно широкие - вот основные черты его первой коллекции, которая смело рвет с наследием довоенной высокой моды, развивавшейся в сторону упрощенности и функциональности. Казалось, новый силуэт, названный new look, испугает покупателя, привыкшего за годы Второй мировой к коротким юбкам и квадратным пиджакам, но случилось наоборот. Уставшие от ограничений и нищеты парижанки с восторгом приняли коллекцию.
Но первый успех не был окончательной победой. Неожиданным протестом отозвалась пуританская в те времена Америка. «Как он посмел вернуться к роскоши в стране, парализованной забастовками, где правительства сменяются одно за другим, где не хватает буквально всего?» - привыкшие к независимости от Парижа за годы войны, американские кутюрье реагировали резко. Был создан клуб в защиту коротких юбок. Диора обвиняли в том, что он обезобразил женщин.
В последствии, когда имя Диор стало эталонном элегантности и красоты, мастера все еще продолжали обвинять во всех смертных грехах. Но кутюрье строго придерживался правила: «Лучше пусть тебя склоняют на первой полосе, чем уделяют две строчки похвалы на последней». И этот принцип всегда оказывался верным. Так и в 1947 году газетная шумиха не смогла доказать, что новый силуэт плох, скорее, привлекла внимание к новому слову в мире Высокой моды. «Женщины почувствовали своим верным инстинктом, что я не только хотел их сделать более красивыми, но и более счастливыми», - объяснял позже свой успех Диор. Не удивительно, что в том же 1947 году Диору вручили Оскара Высокой моды.
Этот высокий знак отличия до сих пор присуждается тем, кто внес принципиальные новшества в свою профессию.
С 1947 по 1957 годы, придумывая две разные коллекции в год, Диор продолжал шокировать публику. Названия линий резали слух: «Венчик», «Циклон», «Вертикаль», «Тюльпан». Это были образы, которых публика ждала и опасалась. Перед каждым показом зрители трепетали. Какие изменения они принесут? Каждое платье коллекции имело свое название, сюжет «пьесы» был задан темой коллекции и отражал разнообразие мира, которым так дорожил кутюрье: театр, опера, литература, цветы, музеи, Париж. Иногда темой мог стать его интимный мир: тайны, карты.
Однако желание руководить небольшим Домом моды для элиты противоречило умению Диора вести дела. После недолгих раздумий, уже зарекомендовавший себя кутюрье принимает решение создать отдел мехов и открыть фирму «Духи Диор». «Достаточно открыть флакон, чтобы возникли все мои платья, а каждая женщина, которую я одеваю, оставляла за собой целый шлейф желаний. Духи - необходимое дополнение личности женщины, это завершающий аккорд для платья, это роза, которой Ланкре подписывал свои картины», - объяснял позже свой замысел Диор.
Первым открытием для парижских модниц стал аромат «Мисс Диор», за ними последовали «Диорама» и «Диориссимо». Но и это не удовлетворило модельера. Вскоре кутюрье становится настоящим промышленником. Его предприятия выпускают галстуки, корсеты, перчатки, сумки, драгоценности. В 1953 году у Диора появился обувщик Роже Вивье, уже известный в США. Обувь, необходимый «штрих» для завершения силуэта, доводит изысканный облик «Диор» до совершенства. Таким образом, к середине 50-х Диор возглавляет настоящую империю, ставшую признанным лидером в мире роскоши. «Я всегда рассматривал свое ремесло как борьбу против всего, что может быть средним и деморализующим», - признается в одном из интервью мастер. Наследники кутюрье считают эти слова выражением основной линии поведения Диора.
Одновременно с коммерческим успехом приходит общественное признание. В 1950 году благодарный народ награждает Диора орденом Почетного Легиона. Начинается настоящий парад по королевским домам Европы. Королева Англии приглашает знаменитость представить свою коллекцию в посольстве Франции в Лондоне. Такое же предложение поступает от правителей Греции. Но апофеозом оказывается показ моделей во Дворце Бленхейм перед аристократическими семействами Великобритании во главе с принцессой Маргарет и ее гостями - герцогом и герцогиней Мальборо.
Вдохновение Диора распространяется не только на Высокую моду, он активно работает и для кино. Его дом моделей шьет костюмы для главных героев фильмов «Кровать с колонками» Ролаиа Тюаля, «Любовные письма» Клода Отан-Лара, «Молчание золото» Рене Клера и многих других. В его платьях играли великие актрисы и друзья: Марлен Дитрих, Ава Гарднер и Оливия де Хевиленд. Однако, как признается кутюрье в своих мемуарах, работа в мире синематографа - скорее дань моде, чем страстное желание. По мнению виртуоза исторического костюма, образ на экране недостаточно закончен, структурирован. Несмотря на многочисленные просьбы, Диор зачастую отказывается от сотрудничества с кинокомпаниями под любыми предлогами. Однако работу в фильме Марселя Ашара «Парижский вальс» Диор называет удачной. Картина повествует об эпохе Наполеона III, моду которой мастер очень любил.
Еще одна грань личности Кристиана Диора - педагогический талант. Он с первого взгляда мог оценить работу молодого дизайнера и всеми силами привлекал новичков в свой дом моды. Здесь Пьер Карден кроил женские костюмы своей первой коллекции, учились тайнам профессии Жан Луи Шеррер, Фредерик Касте. Диор не только отыскивал талантов, но и помогал им восходить на Олимп Haute couture, черта отнюдь не свойственная этому миру. Так, Фредерик Касте уже в 24 года имел собственное ателье. Когда в 1955 году в Дом Диора пришел некий Ив Сен-Лоран, Диор быстро увидел даровитость новичка и вскоре назначил его своим преемником. Уже через год после смерти Диора (1957 год), первая коллекция Сен-Лорана «Трапеция» была принята с триумфом.
Незадолго до смерти, озабоченный будущим Высокой Моды, которая казалась Кристиану Диору в первую очередь лабораторией идей, он писал: «Возникновение Высокой Моды можно оправдать двумя причинами. Прежде всего, это - сокровище добросовестных ремесленников. Она опережает свое время, она совершенно новая, именно она будет определять завтра моду Парижа, моду мира. От кутюрье она перейдет в бутики, потом достигнет производителей готовой одежды, а оттуда захватит витрины и улицы. Пресса, радио, кино, телевидение постараются ускорить ее продвижение вперед. Через несколько месяцев великая миграция моды свершится. И тогда каждый в зависимости от своих средств «приспособится» или, если хотите, станет модным». Если другие славные имена Высокой моды синонимы стиля, то Диор — выражение всей магии моды и ее способности к возрождению. Удивительно, но, будучи самым роскошным из всех Домов моды, «Диор» стал популярен у миллионов женщин.
Последователи легендарного кутюрье и сейчас бережно сохраняют традиции мастера, его взгляд на моду, тягу ко всему новому и страсть экспериментировать. После Ив Сен-Лорана дом возглавил Марк Боан, которому удалось прекрасно сочетать свое творчество с верностью духу Кристиана Диора. В 1989 году Бернар Арно, ставший хозяином предприятия, поручил художественное руководство Джанфранко Ферре. Итальянский кутюрье с блеском продолжил дело в духе элегантности и стремления к совершенству.
Нина Риччи
Источник информации: журнал "КАРАВАН ИСТОРИЙ", июль 1999.
"Я работала как проклятая, день и ночь", - говорила она внукам, и это не было преувеличением. Дочь сапожника Мари Адэланд Ньели, которую мир узнал под именем Нина Риччи, судьба и вправду не баловала. Ее отец в надежде обрести клиенток среди светских дам, отдыхавших на Лазурном берегу, перебрался с семьей из Турина в Монте-Карло, но вскоре умер, не оставив жене ни гроша. Двенадцатилетняя Мари поступает ученицей в швейную мастерскую и... делает первый шаг к будущей профессии: очаровательные шляпки ее собственного изобретения идут у местных модниц нарасхват.
В четырнадцать она вместе с матерью и старшей сестрой работает в галантерейном магазине, а вечером продолжает учиться швейному ремеслу. Ее ждала работа в модном доме, где новичкам позволяли гладить, пришивать пуговицы и бегать "на посылках"; пройдя через все это, она могла стать младшей модисткой, потом - средней и, наконец, спустя много лет, - первой. Сотни девушек шли по этому унылому пути, но Мари не затерялась в их толпе. К восемнадцати годам она получила место первой модистки, а еще через пару лет наняла портних, которые шили одежду по ее собственным эскизам. Однажды на автобусной остановке девушку увидел цветочник Луи Риччи - так Мари Ньели превратилась в Нину Риччи.
Увы, их брак не был счастливым, и вскоре Нина осталась одна. Она по-прежнему работает без устали и неуклонно поднимается по лестнице, ведущей в мир Высокой моды. Никто не знает, какого напряжения сил это стоило, - ведь у нее на руках был маленький сын Роберт.
В 20-х Нина Риччи поступает в Дом Раффин, через десять лет становится его совладелицей и не слишком беспокоится о своем будущем, когда Дом приходится закрыть. В свои сорок девять лет она богата, независима и может наконец позволить себе отдых от бесконечной гонки по вертикали. Она твердо решила уйти на покой и выполнила бы свое намерение, если б не Роберт.
Сыну удалось убедить Нину Риччи открыть Дом Высокой моды под собственным именем. В условиях мирового кризиса предприятие казалось безумным, но тем не менее в 1932 году на доме номер 20 по улице Капуцинов появилась вывеска: NINA RICCI.
Первые же показы принесли семейному дуэту удачу. Нина Риччи прекрасно знала вкусы своих клиентов - буржуа, предпочитающих качество экстравагантности. Классический костюм, "маленькое" платье, платье-пиджак - вот основа ее первых коллекций. Секрет заключался в крое; прибавим совершенство исполнения и умеренные цены (втрое ниже, чем у "Ланвена" или "Пуаро") - и станет ясно, почему Нина Риччи вскоре одевает пол-Парижа. Ее коммерческое чутье выведет семейную компанию в первые ряды французских производителей одежды. Но мировой успех придет лишь после войны, когда Роберт Риччи выпустит свои первые духи "Coeur-Joie". Двумя годами позже "L'air du Temps" принесут дому NINA RICCI не только славу, но и колоссальную прибыль. Популярность этого волшебного аромата, который, как гласит легенда, Роберт создал для любимой женщины, с годами не слабеет: каждые пять секунд кто-то покупает флакон "Lair du Temps". Наверное, от них действительно веет очарованием того времени, когда два художника создавали свои шедевры: мать, с присущей ей сдержанностью и безупречным вкусом, и ее сын, по-юношески страстно влюбленный в жизнь.
