Кин-дза-дза!

А я подсела на анхеля да куатье. Начала со Схимника, а потом так разогналась, что остановиться не могу, прочла все 7 скрижалей, теперь за 7 печатей взялась. Мистика+философия+психология=термоядерный коктейль. Кстати, говорят под псевдонимом Анхель де куатье скрывается доктор Курпатов

___________________
Адвокат по гражданским делам проводят консультации.

А я прочел книгу Рыбакова "Тяжёлый песок". Книга очень сильная, особенно в конце, где рассказывается о судьбе одного из многочисленных гетто на Украине, близ Чернигова.

Очень захотелось порекомендовать эту книгу кое-каким своим знакомым, утверждающим, что "миф о Холокосте" придумали сами евреи. Но ведь не прочтут - свои тараканы в голове дороже...

100 лучших романов всех времен с краткими рецензиями

Источник - «НГ-Ex libris»


100 романов, которые, по мнению коллектива редакции «НГ-Ex libris», потрясли литературный мир и оказали влияние на всю культуру.

1. Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль (1532–1553).

Феерия душевного здоровья, грубых и добрых шуток, пародия пародий, каталог всего. Сколько столетий прошло, а ничего не изменилось.

2. Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (1605–1615).

Пародия, пережившая на много веков пародируемые произведения. Комический персонаж, ставший трагическим и нарицательным.

3. Даниель Дефо. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим (1719).

Предельно точное воплощение в художественной форме идей гуманизма эпохи Возрождения. Беллетризованное доказательство того, что отдельно взятая личность имеет самостоятельную ценность.

4. Джонатан Свифт. Путешествия Лемюэла Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей (1726).

Жизнеописание человека, столкнувшегося с невероятными формами разумной жизни – лилипутами, великанами, разумными лошадьми – и нашедшего не только общий с ними язык, но и много общих черт со своими соплеменниками.

5. Аббат Прево. История кавалера де Грие и Манон Леско (1731).

На самом деле «Манон...» – это повесть, вставная глава в многотомный роман «Записки знатного человека, удалившегося от света». Но именно эта вставная глава и стала шедевром любовного романа, поразившим не столько современников, сколько потомков, шедевром, затмившим все остальное, написанное Прево.


6. Иоганн Вольфганг Гёте. Страдания молодого Вертера (1774).

Говорят, в XVIII веке молодые люди кончали жизнь самоубийством, прочтя этот роман. И сегодня история ранимого человека, не способного отстоять свое «я» пред лицом враждебной действительности, никого не оставляет равнодушным.

7. Лоренс Стерн. Жизнь и убеждения Тристрама Шенди (1759—1767).

Обаятельная игра в ничто и в никогда. Тонкий постмодернизм, веселая и легкая борьба остроумного и рискованного. Весь текст – на грани, отсюда, из мнений джентльмена Шенди, возник не только Саша Соколов, не только Битов, но даже и Сигизмунд Кржижановский, увы, рассказчик, а не романист.

8. Шодерло де Лакло. Опасные связи (1782).

Нравоучительный роман в письмах из жизни куртуазного XVIII века. Порок плетет хитроумные интриги, заставляя восклицать: «О времена! О нравы!» Однако добродетель все-таки торжествует.

9. Маркиз де Сад. 120 дней Содома (1785).

Первая в истории мировой литературы компьютерная игра с отрезанными частями тел и душ кукольных персонажей, многоуровневая резалка-душилка-сжигалка. Плюс черный-черный юмор в черной-черной комнате черной-черной ночью. Страшно, аж жуть.

10. Ян Потоцкий. Рукопись, найденная в Сарагосе (1804).

Лабиринтоподобный роман-шкатулка в новеллах. Читатель попадает из одной истории в другую, не успевая перевести дух, а их всего 66. Удивительные приключения, драматические события и мистика высшей пробы.

11. Мэри Шелли. Франкенштейн, или Современный Прометей (1818).

Готическая история, выпустившая на волю целый «выводок» тем и персонажей, впоследствии подхваченных многими и эксплуатируемых до сих пор. Среди них и искусственный человек, и творец, несущий ответственность за свое произведение, и трагически одинокий монстр.

12. Чарльз Мэтьюрин. Мельмот-скиталец (1820).

Настоящий готический роман, полный тайн и ужасов. Парафраз на тему Вечного Жида Агасфера и Севильского Обольстителя Дон-Жуана. А также роман искушений, разнообразных и неодолимых.

13. Оноре де Бальзак. Шагреневая кожа (1831).

Самый страшный роман Бальзака, первого и лучшего на сегодняшний день автора сериалов. «Шагреневая кожа» – тоже часть его большого сериала, просто кусочек все меньше и меньше, дочитывать очень не хочется, но влечет в пропасть уже неудержимо.

14. Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери (1831).

Апология романтики и социальной справедливости на материале французского Средневековья, до сих пор имеющая массу поклонников – хотя бы в виде одноименного мюзикла.

15. Стендаль. Красное и черное (1830–1831).

Достоевский сделал из этого – из газетной криминальной хроники – тенденциозный обличительный памфлет с философией. У Стендаля вышла любовная история, где все виноваты, всех жалко, и главное – страсти!

16. Александр Пушкин. Евгений Онегин (1823–1833).

Роман в стихах. История любви и жизни «лишнего человека» и энциклопедия русской жизни, о чем благодаря критику Белинскому нам известно со школы.

17. Альфред де Мюссе. Исповедь сына века (1836).

«Герой нашего времени», написанный Эдуардом Лимоновым, только без мата и любвеобильных афроамериканцев. Любвеобильности, впрочем, довольно и здесь, полно тоски, отчаяния и жалости к себе, но есть и трезвый расчет. Сволочь я последняя, говорит лирический герой. И он безусловно прав.

18. Чарльз Диккенс. Посмертные записки Пиквикского клуба (1837).

На удивление смешное и позитивное произведение английского классика. Вся старая Англия, все лучшее, что в ней было, воплотилось в образе благородного, добродушного и оптимистичного старика – мистера Пиквика.

19. Михаил Лермонтов. Герой нашего времени (1840).

История «лишнего человека», ставшего тем не менее, а точнее, именно поэтому примером для подражания многих поколений юношей бледных.

20. Николай Гоголь. Мертвые души (1842).

Трудно найти более масштабную картину русской жизни на самом глубинном, мистическом ее уровне. Да еще написанную с таким сочетанием юмора и трагизма. В ее героях видят и точные портреты, написанные с натуры, и изображения злых духов, отягощающих нацию.

21. Александр Дюма. Три мушкетера (1844).

Один из самых известных историко-авантюрных романов – энциклопедия французской жизни эпохи Людовика XIII. Герои-мушкетеры – романтики, кутилы и дуэлянты – до сих пор остаются кумирами юношей младшего школьного возраста.

22. Уильям Теккерей. Ярмарка тщеславия (1846).

Сатира, только сатира, никакого юмора. Все против всех, снобы сидят на снобах и обвиняют друг друга в снобизме. Некоторые современники смеялись, потому что не знали, что над собой смеялись. Сейчас тоже смеются, и тоже потому, что не знают, что изменилось время, а не люди.

23. Герман Мелвилл. Моби Дик (1851).

Роман-притча об американских китобоях и последствиях одержимости одним-единственным несбыточным желанием, целиком порабощающим человека.

24. Гюстав Флобер. Мадам Бовари (1856).

Роман, попавший на скамью подсудимых еще в виде журнальной публикации – за оскорбление нравственности. Героиню, принесшую в жертву любви семейные узы и репутацию, так и тянет назвать французской Карениной, но «Мадам» опередила «Анну» на двадцать с лишним лет.

25. Иван Гончаров. Обломов (1859).

Самый русский герой самого русского романа о русской жизни. Нет ничего прекраснее и губительнее обломовщины.

26. Иван Тургенев. Отцы и дети (1862).

Антинигилистическая сатира, ставшая революционным руководством к действию, потом снова сатирой, скоро опять будет руководством. И так без конца. Потому что Енюша Базаров вечен.

27. Майн Рид. Всадник без головы (1865).

Самый нежный, самый американский, самый романтический из всех американских романов. Потому, наверное, что писал британец, действительно влюбленный в Техас. Он нас пугает, а нам не страшно, за это мы его еще больше любим.

28. Федор Достоевский. Преступление и наказание (1866).

Роман контрастов. Наполеоновские планы Роди Раскольникова приводят его к вульгарнейшему преступлению. Ни размаха, ни величия – только мерзость, грязь и неприятный привкус во рту. Даже краденым он не может воспользоваться.

29. Лев Толстой. Война и мир (1867–1869).

Война, мир и обитаемая вселенная человеческого духа. Эпопея о любой войне, о любой любви, о любом обществе, о любом времени, о любом народе.

30. Федор Достоевский. Идиот (1868–1869).

Попытка создать образ положительно прекрасного человека, которую можно считать единственно удавшейся. А что князь Мышкин – идиот, так это как раз нормально. Как и то, что все кончается крахом.

31. Леопольд фон Захер-Мазох. Венера в мехах (1870).

Работу по эротизации страдания, начатую Тургеневым, продолжил его австрийский почитатель. В России, где страдание относится к «самым главным, самым коренным духовным потребностям» (если верить Федору Достоевскому), роман вызывает неослабевающий интерес.

32. Федор Достоевский. Бесы (1871–1872).

О русских революционерах – атеистах и нигилистах – второй половины XIX века. Пророчество и предупреждение, которым, увы, не вняли. А кроме того, убийства, самоубийства, причуды любви и страсти.

33. Марк Твен. Приключения Тома Сойера (1876) / Приключения Гекльберри Финна (1884).

Роман из двух книг. Предтеча постмодернизма: одни и те же события показаны глазами двух мальчиков – помладше (Том) и постарше (Гек).

34. Лев Толстой. Анна Каренина (1878).

Яростная любовная история, бунт замужней женщины, ее борьба и поражение. Под колесами поезда. Плачут даже воинствующие феминистки.

35. Федор Достоевский. Братья Карамазовы (1879–1880).

Отцеубийство, в котором – так или иначе – замешаны все сыновья Федора Карамазова. Фрейд прочитал и придумал Эдипов комплекс. Для русских же главное: есть ли Бог и бессмертие души? Если есть, то не все дозволено, а если нет, то извините.

36. Михаил Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы (1880–1883).

Вершина литературной деятельности самого жесткого русского сатирика XIX века, окончательный приговор крепостническому строю. Необычайно рельефное изображение уродливого семейства – людей, исковерканных совокупностью физиологических и общественных условий.

37. Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея (1891).

Волшебная, сказочная, чудесная, трогательная и воздушная история стремительного превращения молодого негодяя в старую сволочь.

38. Герберт Уэллс. Машина времени (1895).

Один из столпов современной социальной фантастики. Первым продемонстрировал то, что по времени можно передвигаться взад и вперед, а также то, что легкий жанр способен поднимать очень даже серьезные проблемы.

39. Брэм Стокер. Дракула (1897).

Мостик между размеренной викторианской литературой и энергичной приключенческой прозой ХХ века. Произведение, сначала превратившее мелкого православного князька, балансировавшего между исламской Турцией и католической Германией, в воплощение абсолютного Зла, а потом сделавшее его кинозвездой.

40. Джек Лондон. Морской волк (1904).

Морская романтика – только фон для портрета капитана Ларсона, удивительной личности, сочетающей грубую силу и философскую мысль. Позже такие люди становились героями песен Владимира Высоцкого.

41. Федор Сологуб. Мелкий бес (1905).

Самая реалистическая вещь из всей декадентской литературы. История о том, до чего доводят зависть, злость и предельный эгоизм.

42. Андрей Белый. Петербург (1913–1914).

Роман в стихах, написанный прозой. К тому же про террористов и российскую государственность.

43. Густав Майринк. Голем (1914).

Завораживающий оккультный роман, действие которого происходит на грани яви и сна, мрачных улочек пражского гетто и запутанных лабиринтов авторского сознания.

44. Евгений Замятин. Мы (1921).

Идеальное тоталитарное государство, увиденное глазами математика. Литературное доказательство того, что социальную гармонию невозможно проверить алгеброй.

45. Джеймс Джойс. Улисс (1922).

Роман-лабиринт, из которого на сегодняшний день еще никто не сумел выбраться живым. Ни один литературный Тесей, ни один литературный Минотавр, ни один литературный Дедал.

46. Илья Эренбург. Необычайные похождения Хулио Хуренито (1922).

Сатира, в которой в качестве главного героя Хулио Хуренито выведен XX век. Книга, некоторые страницы которой оказались пророческими.

47. Ярослав Гашек. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны (1921–1923).

Здравый смысл во время чумы. Герой, которого объявляют идиотом за то, что он – единственный нормальный. Самая смешная книга про войну.

48. Михаил Булгаков. Белая гвардия (1924).

Тонущий корабль прошлого ничто и никто не может спасти. Тем заманчивее игрушечный домик, где будут по-настоящему убиты настоящие солдаты, проигравшие войну против своего народа.

49. Томас Манн. Волшебная гора (1924).

Завтра была война. Только Первая мировая. А так и впрямь – Волшебная гора. Там, наверху, где горы, хочется отсидеться, убежать от чумы (любой, она во все времена и во всех странах примерно одинакова), да только нельзя. Волшебство не работает, внизу уже ждут, и у них очень хорошие аргументы.

50. Франц Кафка. Процесс (1925).

Один из самых сложных и многоплановых романов XX века, породивший сотни взаимоисключающих интерпретаций во всем диапазоне от занимательно рассказанного сновидения до аллегории метафизического поиска Бога.

51. Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Великий Гэтсби (1925).

Роман эпохи американского «Джазового века». Литературоведы до сих пор спорят: то ли автор похоронил в нем великую американскую мечту, то ли просто сожалеет о вечном опоздании сегодняшнего дня, зажатого между памятью о прошлом и романтическим обещанием будущего.

52. Александр Грин. Бегущая по волнам (1928).

Прекраснодушная романтическая феерия, помогающая вот уже которому по счету поколению молодых людей и девушек пережить пубертатный период и обрести веру в Добро и Свет и в собственное высшее предназначение.

53. Илья Ильф, Евгений Петров. Двенадцать стульев (1928).

Плутовской роман эпохи построения социализма с главным героем-авантюристом Остапом Бендером. Сатира на советское общество 1920-х – на грани антисоветчины, к счастью, почти не замеченной цензорами тех лет.

54. Андрей Платонов. Чевенгур (1927–1929).

История построения коммунизма в отдельно взятом селе. Может быть, самый тревожный роман о взрыве мессианских и эсхатологических настроений в первые послереволюционные годы.

55. Уильям Фолкнер. Шум и ярость (1929).

Скромное обаяние волшебного американского Юга. Легенды, сказки, мифы. Они не отпускают, они до сих пор аукаются американцам, потому что надо бояться прошлого. Фолкнер придумывает американский Зурбаган, только там и можно спастись.

56. Эрнест Хемингуэй. Прощай, оружие! (1929).

Военная проза, заокеанская военная проза. Война без войны, мир без мира, люди без лиц и глаз, зато со стаканами. Стаканы полны, но пьют из них медленно, потому что мертвые не пьянеют.

57. Луи Фердинанд Селин. Путешествие на край ночи (1932).

Стильная и утонченная чернуха. Без надежды. Трущобы, нищета, война, грязь, и никакого просвета, никакого луча, одно темное царство. Даже трупов не видно. Но они есть, путешествие должно продолжаться, пока Харону весело. Специально для толерантных оптимистов.

58. Олдос Хаксли. О, дивный новый мир (1932).

Интерпретаторы спорят: утопия это или антиутопия? Как бы то ни было, Хаксли удалось предвосхитить блага и язвы современного «общества потребления».

59. Лао Шэ. Записки о Кошачьем городе (1933).

Кошки тут ни при чем. Даже лисы, традиционные для китайцев, тоже ни при чем. Это власть, это читатели в штатском пришли и стучат в дверь. Начинается весело и аллегорично, кончается китайской камерой пыток. Очень красиво, очень экзотично, только хочется выть и рычать, а не мяукать.

60. Генри Миллер. Тропик Рака (1934).

Стон и вой самца, тоска по городам и годам. Самое физиологически грубое стихотворение в прозе.

61. Максим Горький. Жизнь Клима Самгина (1925–1936).

Почти эпопея, политическая листовка, написанная почти стихами, агония интеллигенции начала века – актуальная и в конце его, и в середине.

62. Маргарет Митчелл. Унесенные ветром (1936).

Гармоничное сочетание женской прозы с эпической картиной американской жизни времен Гражданской войны Севера и Юга; вполне заслуженно стал бестселлером.

63. Эрих Мария Ремарк. Три товарища (1936–1937).

Один из самых известных романов на тему «потерянного поколения». Люди, прошедшие через горнило войны, не могут уйти от призраков прошлого, но именно военное братство сплотило трех товарищей.

64. Владимир Набоков. Дар (1938–1939).

Пронзительная тема изгнания: русский эмигрант живет в Берлине, пишет стихи и любит Зину, а Зина любит его. Знаменитая IV глава – жизнеописание Чернышевского, лучшее из всех существующих. Сам автор говорил: «Дар» не о Зине, а о русской литературе.

65. Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита (1929–1940).

Уникальный синтез сатиры, мистерии и любовной истории, созданный с дуалистических позиций. Гимн свободному творчеству, за которое обязательно воздастся – пусть даже после смерти.

66. Михаил Шолохов. Тихий Дон (1927–1940).

Казачья «Война и мир». Война во времена Гражданской войны и мир, который до основанья мы разрушим, чтобы потом ничего и никогда больше не строить. Роман умирает ближе к концу романа, удивительный случай в литературе.

67. Роберт Музиль. Человек без свойств (1930–1943).

Много лет Музиль подгонял одну к другой до предела отшлифованные строки. Неудивительно, что филигранный роман так и остался недописанным.

68. Герман Гессе. Игра в бисер (1943).

Философская утопия, написанная в разгар самой страшной войны XX века. Предвосхитила все основные черты и теоретические построения эпохи постмодернизма.

69. Вениамин Каверин. Два капитана (1938–1944).

Книга, призывавшая советскую молодежь «бороться и искать, найти и не сдаваться». Однако романтика дальних странствий и научного поиска пленяет и притягивает до сих пор.

70. Борис Виан. Пена дней (1946).

Изящный французский Хармс, иронист и постмодернист, вывалял всю современную ему культуру в перьях и алмазах. Культура не может отмыться до сих пор.

71. Томас Манн. Доктор Фаустус (1947).

Композитор Адриан Леверкюн продал душу дьяволу. И стал сочинять великолепную, но ужасающую музыку, где звучат адский хохот и чистый детский хор. В его судьбе отражается судьба немецкой нации, уступившей соблазну нацизма.

72. Альбер Камю. Чума (1947).

Роман-метафора о «чуме XX века» и той роли, которую вторжение зла играет в экзистенциальном пробуждении человека.

73. Джордж Оруэлл. 1984 (1949).

Антиутопия, проникнутая затаенным страхом западного общества перед советским государством и пессимизмом в отношении человеческой способности противостоять социальному злу.

74. Джером Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи (1951).

Трогательный подросток Холден Колфилд, который не хочет (и не может) быть как все. Именно за это его все сразу и полюбили. Как в Америке, так и в России.

75. Рей Бредбери. 451 по Фаренгейту (1953).

Антиутопия, которая давно сбылась. Книги сейчас не сжигают, их просто не читают. Перешли на другие носители информации. Бредбери, который всегда писал про деревню (ну пусть марсианскую или какую еще, но все равно – деревню), тут особенно яростен. И абсолютно прав в своей ярости.

76. Джон Р. Р. Толкин. Властелин колец (1954–1955).

Трехтомная сага-сказка о борьбе Добра и Зла в вымышленном мире, предельно точно отразившая чаяния людей ХХ века. Заставила миллионы читателей переживать за судьбы гномов, эльфов и мохноногих хоббитов, как за своих соплеменников. Сформировала жанр фэнтези и породила множество подражателей.

77. Владимир Набоков. Лолита (1955; 1967, русская версия).

Шокирующая, но литературно изощренная история о преступной страсти взрослого мужчины к малолетке. Однако похоть здесь странным образом оборачивается любовью и нежностью. Много трогательного и забавного.

78. Борис Пастернак. Доктор Живаго (1945–1955).

Роман гениального поэта, роман, получивший Нобелевскую премию по литературе, роман, убивший поэта – убивший физически.

79. Джек Керуак. На дороге (1957).

Одно из культовых сочинений культуры битников. Поэтика американской автострады во всем ее грубом обаянии. Погоня за хипстером, которая оканчивается ничем. Но гнаться интересно.

80. Уильям Берроуз. Голый завтрак (1959).

Еще одно культовое сочинение культуры битников. Гомосексуальность, извращения, глюки и прочие ужасы. Интерзона, населенная тайными агентами, безумными докторами и всевозможными мутантами. А в целом – истерический рапсод, отталкивающий и завораживающий.

81. Витольд Гомбрович. Порнография (1960).

Несмотря на то что провокационное название не соответствует содержанию, никто из тех, кто осилил этот чувственно-метафизический роман, не остался разочарованным.

82. Кобо Абэ. Женщина в песках (1962).

Русская тоска без русских просторов. Побег по вертикали. Из небоскребов в песочную яму. Побег без права вернуться, без права остановиться, без права передохнуть, без каких бы то ни было прав вообще. Женщина может только укрыть песком, только засыпать. Что она и делает. Побег считается удачным: беглец не найден.

83. Хулио Кортасар. Игра в классики (1963).

Роман, сотканный из романов. Интерактивные игры, позвоните, господин читатель, в прямой эфир, я сделаю, как вы скажете. Латиноамериканцы любят играть, они очень азартны. Этот роман – игра в азартные литературные игры по-крупному. Некоторые выигрывают.

84. Николай Носов. Незнайка на Луне (1964–1965).

Роман-сказка. Только здесь очень мало сказки, но очень много смешного и страшного. Самая точная, самая сбывшаяся антиутопия ХХ века. И сейчас еще эта книга все сбывается и сбывается.

85. Джон Фаулз. Волхв (1965).

Жизнь и ужасающие приключения души и смысла современных робинзонов крузо на, увы, обитаемом острове сплошных кошмаров. Никто никогда не простит никому и ничего.

86. Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества (1967).

Полная драматизма история вымышленного города Макондо, основанного пассионарным лидером-тираном, интересующимся мистическими тайнами Вселенной. Зеркало, в котором отразилась реальная история Колумбии.

87. Филип К. Дик. Снятся ли роботам электроовцы (1968).

Произведение, задавшееся вопросом «А те ли мы, за кого себя принимаем, и такова ли реальность, какой ее видят наши глаза?». Заставило обратиться к фантастике серьезных философов и культурологов и заодно заразило специфической паранойей несколько поколений писателей и кинематографистов.

88. Юрий Мамлеев. Шатуны (1968).

Метафизический роман о таинственном эзотерическом кружке, члены которого разными способами пытаются вырваться из обыденного мира в запредельное.

89. Александр Солженицын. В круге первом (1968).

Роман о «хорошем» лагере, роман о том, что, казалось бы, не так страшно, оттого, видимо, и действует так сильно. В полном кошмаре уже ничего не чувствуешь, а здесь – когда «можно жить» – здесь и понимаешь, что жизни нет и быть не может. Роман даже не лишен юмористических сцен и от этого тоже действует еще сильнее. Не забудем, что круг, может, и первый, но это не спасательный круг, а один из кругов колымского ада.

90. Курт Воннегут. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей (1969).

Смешной и безумный роман в шизофренически-телеграфном стиле. Бомбардировка Дрездена американцами и англичанами в 1945-м, инопланетяне, уволакивающие Билли Пилигрима на планету Тральфамадор. И «такие дела», произносимые всякий раз, когда кто-нибудь умирает.

91. Венедикт Ерофеев. Москва–Петушки (1970).

Подпольная энциклопедия русской духовной жизни второй половины ХХ века. Смешная и трагическая Библия дервиша, алкоголика и страстотерпца – кому что ближе.

92. Саша Соколов. Школа для дураков (1976).

Один из тех редких романов, в которых важнее не что, а как. Главный герой отнюдь не мальчик-шизофреник, а язык – сложный, метафоричный, музыкальный.

93. Андрей Битов. Пушкинский дом (1971).

Об обаятельном конформисте, филологе Леве Одоевцеве, который уходит из гнусных «совковых» 1960-х в золотой XIX век, дабы не замараться. Воистину энциклопедия советской жизни, органичная часть которой – великая русская литература.

94. Эдуард Лимонов. Это я – Эдичка (1979).

Роман-исповедь, ставший одним из самых шокирующих книг своего времени благодаря предельной авторской откровенности.

95. Василий Аксенов. Остров Крым (1979).

Тайваньский вариант российской истории: Крым в Гражданскую не достался большевикам. Сюжет фантастический, но чувства и поступки героев – настоящие. И благородные. За что им и приходится заплатить очень дорого.

96. Милан Кундера. Невыносимая легкость бытия (1984).

Интимная жизнь на фоне политических катаклизмов. А вывод – любой выбор неважен, «то, что произошло однажды, могло совсем не происходить».

97. Владимир Войнович. Москва 2042 (1987).

Самое изощренное сочинение писателя. Четыре утопии, вставленные друг в друга, как матрешки. Трюки с хронотопом и прочие забавы. А также – самые эксцентричные проявления российского менталитета во всей красе.

98. Владимир Сорокин. Роман (1994).

Книга прежде всего для писателей. Роман, герой «Романа», приезжает в типично русскую деревню, где живет типично деревенской жизнью – все как в реалистических романах ХIХ века. Но финал – особый, сорокинский – символизирует конец традиционного романного мышления.

99. Виктор Пелевин. Чапаев и Пустота (1996).

Буддийский триллер, мистический боевик о двух эпохах (1918 год и 1990-е). Которая из эпох настоящая – неизвестно, да и не важно. Острое чувство жизни в разных измерениях, сдобренное фирменной иронией. Иногда даже захватывает дух. Страшно и весело.

100. Владимир Сорокин. Голубое сало (1999).

Самый скандальный роман этого автора. Бурный сюжет, водоворот событий. Завораживающая игра с языком – как в симфонии. Китаизированная Россия будущего, Сталин и Гитлер в прошлом и много еще чего. А в целом, когда дочитаешь, пробивает до слез.

Проглотил вчера эту shocking книгу! Surely, констатирую рождение современного Гоголя! Настолько мощной, меткой, масштабной и злободневной сатиры на нынешние наши business реалии до данной книги ещё не было. Даже Пелевин нервно курит в коридоре!

Читая книгу, никогда не знаешь, что она преподнесёт тебе на новом unexpectable повороте сюжета. Как писали в дневнике автора, книга не отпускает читателя даже в туалет! Вместе с героиней читателя мотает по всей необъятной России, заносит в Германию, Турцию, Китай... Но путешествия не ограничиваются одной только географией: мы также окунаемся в глянцевый мир офисного бизнеса, в мир рекламы, быта рядовых россиян, мир религии и даже ********. И в каждом из этих миров автор беспощадно высвечивает духовное убожество, гниль и пороки современного общества, местами переходящие в метастазы. Но, несмотря на это, книга очень весёлая: во время чтения я частенько хохотал в полный голос, что со мной происходит весьма редко (разве что при чтении Салтыкова-Щедрина и иногда Шендеровича), зачитывал домочадцам отрыки и говорил, что "аффтар жжот напалмом по площадям".

В общем, рекомендуется к обязательному прочтению всем, кто не разучился смеяться, плакать и думать. В том числе над собой, от себя, о себе.

Цитаты из книги:

Вернемся к нашему гендерному дискурсу, - сообщила я, когда последний турок удалился, протерев зачем-то на прощание вазочку с розой. - Я вижу, ты плохо понимаешь разницу между самцом и самкой. Кто ты?

- Му... мужчина, - произнес Коля, заглатывая кусок лаваша. - Самец.

- Самец, - я фыркнула. - А что такое самец?

- Ну... у которого... член.

- У рыбы нет члена. Рыбы не бывают самцами?

Коля отложил ложку, отломил кусок лаваша и посмотрел на меня недоуменно.

- Думай, - приказала я. - Кто такой самец? Кто такая самка? В чем разница?

- Самцы больше и сильнее, - предположил Коля.

- У пауков сильнее самка.

- Самка рожает и растит потомство! - догадался Коля.

- А самец уходит в джунгли. Предсказуемая логика. Это уже лучше, но иногда потомство растит самец, у тех же рыб. Еще варианты?

Коля смущено развел руками. На губе висела крошка лаваша.

- Вот теперь слушай, - начала я, положила на колени салфетку по правилам столового этикета (Коля следом сделал то же самое) и взялась за ложку. - Единственный дифференциал между самцом и самкой состоит в том, что задача самки - готовить себе гарантированное продолжение рода, авось кто-то оплодотворит. А задача самца - шире фонтанировать генофондом, авось где-нибудь прорастет. Ты хоть в школе ботанику учил?

- Что? - Коля поднял брови.

- Зря. Так вот знай: у микробов, у цветочков, у кого угодно - женский пол копит энергию, наливается и плодоносит, а мужской - сыпет пыльцой. Чем больше жира накопит самка - тем сытнее будет ее детям. Чем больше пыльцы раскидает самец, чем мельче и беднее она будет - тем больше вероятность, что долетит с попутным ветром до какой-нибудь самки. Годится любая самка, которая прорастит. Это ясно? Поэтому самец - животное необязательное. Это тебя наверно шокирует, Коля, но вы все, - я ткнула ложкой в его хлипкую грудь, а затем обвела зал ресторанчика, - вы все здесь толпа жалких просителей в тендере эволюции. Той самой эволюции, которую миллионы лет двигаем мы - самки. Вы просите, мы - даем.

- Стоп, стоп, стоп! - замахал руками Коля. - А что бы вы делали без мужиков? Как бы вы рожали детей?

Я улыбнулась, откинулась на плетеную спинку кресла и протерла рот салфеткой. Он явно ничего не понимал. Они все ничего не понимают, пока им не выскажешь всю праву до конца. Это неприятное занятие, но кто-то же должен иногда говорить им правду?

- Коля, - мягко начала я, - представь себе Армагеддон, конец света, метеорит и эпидемию. Выжили тысяча и один человек. Им необходимо возродить человечество. Тысяча здоровых женщин и один здоровый мужчина. Скажи, каково будет население планеты через год? Отвечаю: максимум две тысячи человек.

- Тогда уж две тысячи один, - поправил Коля.

- Будем реалистами, он не выживет.

Коля самоуверенно хмыкнул, но промолчал. Они все так хмыкают, но только первый месяц.

- Ну а вот теперь представь другую ситуацию: выжили тысяча мужчин и одна женщина. Каково будет население планеты через год?

- Глупый пример, - обиделся Коля. - Тысяча два человека, но это связано прежде всего...

- Не более пятисот, - отрезала я. - Будем реалистами. Половина перебьет друг друга, и уж разумеется кто-нибудь из тысячи психанет и убьет ее. Но дело даже не в этом. Теперь ты понимаешь, кто проходит по ведомости природы как оборудование, а кто - как расходник?

Я отодвинула пустую тарелку и принялась за второе. Коля, похоже, про еду забыл вовсе. А ведь он услышал пока лишь первое откровение. За которым полагалось второе и десерт.

- Теперь про ухаживания, - продолжала я. - Ты же наверно не такой глупый человек, как кажется, да? И после всего сказанного ты понимаешь, что отношения оборудования и расходников совсем не такие одноранговые, как хотелось бы думать расходникам. Оборудование стационарно, расходники бессчетны, оборудование диктует требования - расходники пытаются соответствовать. И так далее. В плане человеческих отношений это проще сравнить с отношениями работодателя и сотрудника. В ситуации, когда самке предстоит сделать выбор сперматозоида из сотни неудачников, действует точно такой же закон тендера. Ты знаешь законы тендера? Выигрывает без вопросов лишь тот, кто готов выложить на стол переговоров самое привлекательное отношение цена/качество. Оно бывает и таким мощным, что устроитель тендера сам за тобой побегает, сам станет в очередь на тендер и поучаствует в аукционе. Во всех прочих случаях выигрыша без вопросов не происходит, когда участники тендера примерно равны и ничем не выдаются, все решает, как ты понимаешь, промоушн. Реклама, красиво оформленные заявки, сувенирчики с логотипом, яркие презентации выполнение напоказ небольших тестовых заданий. Это и называется ухаживанием. Я понятно объясняю?

Коля заинтересованно покивал.

- Ты вообще делал когда-нибудь презентации? Писал резюме, устраивался на работу?

- Конечно.

- Ну? Дальше сам поймешь по аналогии, или учить тебя грамотному ухаживанию по пунктам?

Коля снова покивал.

- Записывай что ли, или запоминай. Если тебе кто-нибудь скажет, что главное толщина денежной пачки и длина пениса - это loser, у которого не было ни того, ни другого, и ему так проще объяснять свои неудачи. Поэтому первое: если речь о долговременном сотрудничестве, устроителя тендера мало волнует, чем ты располагаешь сегодня - его волнует, что ты сможешь делать в будущем. Чем меньше у тебя есть, но чем больше твой потенциал - тем ты ценнее для работодателя, потому что от такого человека он справедливо не ждет завышенных требований ни сегодня, ни в будущем, когда хорошо сработаетесь. Демонстрируй перспективность, дубина! Показывай, как ты способен обучаться и решать любую задачу. Достань билет на редкий концерт, настрой компьютер, вызубри рецепт редкого блюда и приготовь его. Кстати, где продолжение нашей жратвы? - Я оглянулась, но ни одного турка снова не было, а за соседними столиками тоже висели голодные лица над пустыми тарелками.

- Это все я и так знал, - заявил Коля с напускным равнодушием.

- Прекрасно, продолжим. Ты пришел устраиваться на работу, тебя видят впервые и ничего о тебе не знают. Этот пробел работодатель пытается считать по твоему виду, тону и манерам. Что покажешь - то и запишут в досье. Чтобы говорить на равных, ты должен вести себя как человек, у которого десять таких же вакансий, и он никуда не торопится. Если ты, дубина, дашь понять, что эта вакансия для тебя единственная надежда - ты никогда не выиграешь тендер, даже если сотрудничество финансово будет интересным для работодателя. Идеальная игра - показать, что интересуешься вакансией не больше и не меньше, чем она тобой. Это ты тоже знал всегда?

- Примерно знал, - кивнул Коля и не удержался: - Я разве выгляжу как бомж на собеседовании?

- Не бомж. - Я смягчилась. - Но как IT-студент без опыта, который дрожит, заикается и потеет, потому что решил собеседоваться на руководителя проектов Google, заранее понимая, что дело гиблое.

- Ты сама себе противоречишь! - оскорбился Коля. - Не ты ли говорила, что важна перспектива?

- Обалдеть, какая перспектива для Google: руководитель проектов, который хвататься за невыполнимые задачи, в успех которых сам не верит!

Коля потрясенно умолк.

- Верил бы в свои силы - цены б не было, - снисходительно пояснила я. - А теперь последнее, третье. Работодателя мало волнует, где ты работал прежде, его больше волнует, почему ты оттуда ушел. Если специалист понравился, главный вопрос при приеме на работу, который никто не произнесет вслух: сколько этот подонок проработает, прежде чем сбежит. Знаешь, какая это проблема, текучка кадров? Ты, Коля, не нанимал персонал никогда. Его кормишь, обучаешь бесплатно, одеваешь, облепляешь соцпакетами как горчишниками, короче - вкладываешься как можешь. А завтра ему предложили зарплату на два рубля больше и офис на две трамвайных остановки ближе - и он хлопнул дверью без предупреждения! Чем ты удержишь сотрудника, который решил вдруг уволиться? Ничем! Вот катастрофа современного бизнеса. И даже penis бы с ним, ушел и ушел, новый придет. Но ведь это всякий раз дикий простой, колоссальные затраты на новый тендер, потом месяцы на срабатывание и обучение. А главное - куча начатых проектов, которые у тебя визжат на руках, и закончить чужие проекты новый сотрудник уже не сможет так хорошо, как хотелось бы; каждому подавай собственный проект от начала до конца. Поэтому самое главное правило: дай понять, что ты способен на долгое, очень долгое сотрудничество.

- И как же это дать понять? - нахмурился Коля.

- Словами, детка. Голыми словами и обещаниями. Слышал, что женщина любит ушами? Вот. А иначе - никак.

- А поверит? - задумался Коля.

- Куда денется, выбора нет, - усмехнулась я, - тут не угадаешь заранее, приходится верить рекламе. Раньше был отличный метод: яйцеклетка никого не пускала, а ждала, пока толпа сперматозоидов рассосется. Кто последним остался - тот доказал преданность.

- Постой, - чуть ли не заорал Коля, - но ведь ты говорила, нельзя показывать, что это твоя последняя надежда!

- Угу, - кивнула я. - Поэтому такой метод давно не применяют. Испытательный срок, ознакомиться с рабочим местом - вот новые технологии.

- Так-так, - театрально оживился Коля, - и когда я смогу ознакомиться со своим рабочим местом?

Я смерила его ледяным взглядом:

- Упаси тебя бог произнести такую фразу на собеседовании.

Это оказалось неожиданно сильным ударом: Коля покраснел и потупился.

- Не огорчайся, - смягчилась я. - Шансы всегда есть. Оглянись, какое полное merde сидит на ведущих должностях.

Подбежавшие турки принесли горячее второе и умчались с пустыми тарелками. Я охотно принялась за еду.

- Лен... - спохватился Коля. - А с чего это ты взяла, будто тендер объявляет самка, а не самец?

- Илена, - строго поправила я.

- Илена, - послушно повторил Коля. - Ты не ответила на вопрос.

- Я вообще с кем тут говорила полчаса? С этой пальмой? Или, может, с этим семейством дойчингов за соседним столиком? Я кому тут разжевывала: самка - копировальный аппарат эволюции, самец - пачка бумаги. Это смешно, но даже млекопитающими вас называют по ошибке.

- Это не так! - возразил Коля. - Ведь женщины не могут...

- Без мужиков? - подхватила я кусок шашлыка побольше и отправила в рот. - Ты сам в это веришь, Коля? Ты еще мне расскажи, что женщина без мужика не может забить гвоздь, управиться с авто и заработать денег.

- А защищать женщин кто будет?

От неожиданности я подавилась шашлыком и некоторое время находилась в пограничном состоянии между кашлем и смехом, жестами запретив вскочившему Коле приближаться к моей спине.

- Защищать от кого, Коля? От женщин? От дождя? Может, от диких зверей, которые эффективно разгонялись тлеющей головешкой уже во времена каменного матриархата? Да вы утеряли последние остатки совести, если пытаетесь предложить самкам свои услуги по защите от себя же, как делают начинающие бандюганы-неудачники!

- Нет уж, извини! - воскликнул Коля. - Но войны...

Я усмехнулась, отодвинула тарелку и подвинула вазу с фруктами. Пришло время десерта.

- Войны, Коля, это вариант организации самого дешевого тендера, который проходит самотеком. Самцы уходят драться, чтобы к самкам вернулись самые сильные и удачливые носители эволюционной пыльцы, - не важно, свои или чужие, - а прочие остались за бортом. Так делают и лоси, и петухи, и прочий скот. У людей обычно развязывают войну те поганцы, кто останется затем дома, с самками. Они и обеспечивают потомство, пока несостоявшихся сперматозоиды маршируют на гибель. В этом, Коля, вселенский обман всех войн.

- Так! - воскликнул Коля, - То есть ты отвергаешь и доблесть, и мужской героизм...

- Мужской героизм, Коля, это миф, которым тебя с детства зомбировали, чтобы ты согласился умереть, когда это потребуется роду и самкам. Ведь если тебе скажут, что ты низшая каста человеческого рода, такие как ты нужны природе один на тысячу, а вас так много бегает лишь для того, чтобы вы бились до смерти в бесконечном тендере за самок - разве тебе захочется жить и проявлять свое мужество и героизм? Если тебе скажут, что мужчины - каста лишних, созданная для того, чтобы жертвовать ими при любом форсмажоре, затыкать любое пекло... Да ты психанешь и повесишься! Неужели тебе так запекли мозги сказками про героизм, что никогда не приходила в голову элементарная мысль: у природы нет и никогда не было idiotishe героизма. Кто сказал тебе, что слово "мужество" означает что-то хорошее с точки зрения Вселенной? На подвиги и опасности род отправляет тех, кем не жалко пожертвовать, вооружив их песнями про мужество, чтоб шагали охотнее. Любая война - это всего лишь сброс генетического балласта и крэш-тест поколения. Но тебя с детства зомбируют сказками про героизм, мужество и солдатиков. Про то, как тебе следует отслужить в армии, ты станешь человеком и женишься. А ты - ты лишний, Коля. Вас и ваших сперматозоидов огромное стадо. Ваша задача - виться вокруг яйцеклетки и безжалостно рвать друг друга, пока одному из вас не повезет с ней слиться.


- Это дело личное, - объяснила я. - Ты со мной не пойдешь.

Посвящать его в тайну Nazzi Ort у меня, разумеется, не было ни малейшего желания.

- Какое личное дело? - Коля был на грани истерики. - Ты же... Ты же приехала со мной! Мы же... Мы же... Ты... У тебя свидание? С кем? С кем? Зачем?!

- Я вернусь через несколько часов, - терпеливо объяснила я.

- Пожалуйста... - прошептал Коля, - Иленочка, почему ты не хочешь, чтоб я пошел с тобой?

- Успокойся! - Мне пришлось рявкнуть. - Будь мужчиной!

Коля остолбенел, а я повернулась и ушла. В тот момент вряд ли я осознавала, как неприятно прозвучал этот императив в контексте прошедшего дискурса.

[skip] спуститься к вечереющему морю и искупаться. Но мне стало банально лень тащиться. И эта неожиданная лень, как стало ясно через десять минут, избавила меня насколько можно от целого букета проблем - физических, юридических, моральных. Я отправилась в номер спать. Дверь оказалась не запертой. А посреди гостиной в петле из электропровода висел Коля. Его лицо (если такое можно назвать лицом) я не забуду уже никогда.

Надо отдать должное туркам: они примчались на мой визг куда проворнее, чем носили тарелки за ужином. Что они делали дальше, я не видела, но через полчаса предо мной появился интеллигентный турок-врач, который на почти чистом английском сообщил, что жизнь Коли вне опасности, хотя в госпитале придется провести неделю. Пожалуй, тут я приняла единственно верное решение, полезное для всех, и для Коли в первую очередь: отдала врачу все деньги, что у меня были, и составила для Коли краткую записку - такую, которая бы помогла ему выздороветь. В ней я просила простить меня за необдуманную истерику, которую устроила ему по причине смены климата и чисто женских дел, а также клялась, что у меня нет и не было здесь никаких мужчин и никаких свиданий, но после случившегося я в таком шоке, что врач срочно депортировал меня домой.

По большому счету все это являлось правдой; и врач действительно помог мне погрузиться в такси, которое вскоре уже несло меня в аэропорт.

Как сообщили через пару дней изобильные sms-ки, Коля прочел мою записку, повеселел и шел на поправку. Мужчина - слабое, неудачно спроектированное животное, которому слишком нужно все время чувствовать свое превосходство и незаменимость. Я позволила себе забыть об этом, и чуть не поплатилась кармой.

Источник: http://www.razgovor.org/special/article398/

О РЕКЛАМЕ

Реклама, призванная быть двигателем торговли, давно и прочно переехала в область искусства. При этом с ней, разумеется, произошло то, что происходит с двигателем, который вынули из авто, завернули в белоснежный пенопласт и возят по выставкам как каземировский квадрат.

Что видит обычный горожанин, который едет по эскалатору в метро мимо щита, где в россыпи готических клякс растопырилась задом эротичная das model, и все это озаглавливает фраза "Доверься настроению устремленности"?

Ну, хорошо, не горожанин, пусть горожанка, потому что уже по одной этой фразе ясно, что реклама женская и рассчитана на тех, кто еще не так давно рисовал розовым фломастером сердечки в личном дневнике, а теперь делает то же самое, но в блоге livejournal. Итак, горожанка. Пусть даже крайне умная и продвинутая горожанка, пусть даже один из лучших филологов страны - нам это сейчас не важно. Она прекрасно знает, что это - не просто картинка, которую налепила уборщица, а - рекламный щит. Большой рекламный щит, да простят мне англичане этот ассоциативный ряд. Заплачены за этот щит - деньги. Размеры которых затмевают даже зарплату директора с лицом criminal, поскольку такие деньги способны жить лишь в своем космическом мире и лежать в карманах у исполинов с лицами юридическими. Истинные масштабы этих денег называть не принято хотя бы просто потому, что такая цифра, произнесенная вслух, способна взорвать миокард любой пенсионерки.

Но мы прекрасно понимаем, что эти деньги были потрачены на щит вовсе не для того, чтобы подарить горожанам красивый ярлык над головой. Нет, мы понимаем, что эти деньги лишь даны горожанам в долг при помощи сложной business machine, внутри которой гудит рекламный двигатель. Ожидается, что через какое-то время долг горожане вернут с щедрыми процентами, купив нечто у фирмы. Понятно, что купят не все и не сразу, но даже один на сотню - это колоссально, если речь о миллионном городе.

Возможно, горожанка на эскалаторе даже готова была бы купить это, доверившись настроению целеустремленности. Осталось понять - что именно купить? Глядим снова на щит. Понимаем, что продаются не кляксы, потому что кому нужны кляксы, если они самым пошлейшим образом украдены из заурядного clipart? Быть может, предлагается купить колготки, джинсы или крем для загара и депиляции? Но даже не понятно: эта фигура в колготках или в джинсах или у нее голые ноги такого оттенка? Кофточка на фигуре тоже слишком схематична, чтобы выглядеть товаром. Вариант, что продается сама das model, мы тоже отбрасываем - вряд ли ее владельцам пришло бы в голову искать покупателя среди тех, кто едет в час пик по эскалатору. Последняя мысль, которая приходит в голову гражданину нашей страны, что заказ - социально-политический, и рекламируется в народе столь удобная политикам сама характерная поза с глубоко наклоненным туловом и широко расставленными ногами. Но эта мысль очень быстро заканчивается вместе с эскалатором, и несчастная горожанка с вывернутой головой стремительно падает на кафель, роняя мобильник и судорожно цепляясь за пиджаки и баулы остальных пассажиров, и поза ее при этом очень напоминает вышеописанный щит.

Так это выглядит с самого низу - изнутри метро. А как это выглядит снаружи, с самого верху? А снаружи раз в год в столицу из самого Сentral Office прилетает какой-нибудь Свен Хуйгрехт, маркетинговый директор крупнейшей голландской фирмы по производству традиционной шведской косметики в Польше. У Хуйгрехта распланировано по восемнадать-двадцать встреч в сутки на ближайшие 1000 дней. Он с рождения владеет бизнес-английским, прекрасно говорит на всех языках мира "добрый день", носит шикарную улыбку, элитный пиджак и часы от "Позолотти". Все три дня господин Хуйгрехт со своей несовершеннолетней переводчицей обедает с банкирами, встречается с инвесторами и неожиданно жестко ругается с местными поставщиками рыбьего жира, которые оказываются недобитыми подмосковными бандюганами. После чего отменяет оставшиеся встречи и до утра пьет прозак с валидолом, прячась в своем номере за гостиничной портьерой от воображаемых снайперов и ругая проклятую criminal страну. Наутро он приезжает бледный в московский филиал, находит в органайзере запланированную встречу с рекламным сектором и вызывает на ковер бренд-менеджера за три часа до самолета.

Переговорную комнату никто отпереть не смог, потому что ключ только у директора московского филиала с лицом criminal, а он стоит в пробке. Поэтому встреча с бренд-менеджером пройдет в большом холле на россыпи кожаных кресел на фоне полиэтиленового аквариума и пластмассовых кактусов.

Бренд-менеджер - Оксана. Оксане двадцать четыре, и в этой жизни ей уже ничего не надо: у нее сорок пять подчиненных, отец депутат, муж с торговым павильоном в центре Москвы, ребенок с татарскими скулами и няней, любовник с глазами спаниеля, а ещё "рено-стрейк" со спортивной резиной, которая ей на фиг не нужна, потому что на ручной коробке быстрее шестидесяти она разгоняться не умеет, всегда попадая волшебным образом снова на вторую вместо четвертой. В бизнес-беседах свое имя она произносит с ударением на первый слог - О'ксана - тем самым подчеркивая, во-первых, что у нее все ок, во-вторых, что она недаром послушала папу, бросила своего психопата Рената и поехала в Оксфорд - О'ксфорд! - и за два с половиной года поимела там: трех азербайджанцев, застенчивого филлипинца, бесстыжую внучку украинского олигарха, которой побоялась отказать, двух албанцев, пару заезжих москвичей-метросексуалов, а в итоге - степень бакалавра по специальности "Нелинейный маркетинг перспективных стран". Единственным минусом стало то, что она за это время слегка забыла русский, но даже не потому, что так мощно изучала английский, а просто слегка выпала из темы. Наверстать здесь она уже не может, поскольку в метро не толкается, с продавщицами не ругается, телевизор смотреть не успевает, интернет в кабинете молчит, муж дома бурчит, спаниель сопит и лижется, а коробка передач стучит и заглушает радио, где в ротации крутятся сплошь магазвезды "Фабрики" с похожей биографией и поэтому ровно такими же проблемами с языком.

Оксана выходит в холл своей фирменной отработанной походкой, которую она когда-то подсмотрела на церемонии "Оскара" у одной бабы, и решила, что это очень круто, хотя на самом деле баба получала "Оскара" за мультипликацию, ради которой семь лет просидела с карандашом в руке на низкой и жесткой табуретке. Итак, Оксана выходит в холл, рывками волоча бедра, и в одной руке у нее папка с отчетами о проделанной работе, а в другой - большое блестящее dildo, от вида которого Хуйгрехт слегка обалдевает, а его переводчица и вовсе густо краснеет от пупка до голубых контактных линз. Но это как раз не важно, поскольку Оксана сама знает бизнес-английский, и переводчица отдыхает в хорошем смысле этого слова.

Потрясая папкой и dildo, Оксана начинает грузить господина Хуйгрехта какими-то растяжками на Третьем транспортном, перечнем рекламных статей в различных "Мэри Глянец" и блестяще проведенными уличными акциями по раздаче тюбиков у казино "Метелица" школьницам и приезжим, шлявшимся в тот день вдоль проспекта. Господин Хуйгрехт слушает все это с вежливой улыбкой, тоскливо смотрит на солнечные зайчики, которые брызгают по всему по холлу с верхушки dildo, и на лице у него написано, что всеми мыслями он уже давно сидит в самолете, и крепко застегнул ремень безопасности. Оксана тем временем энергично докладывает о своей блестящей работе по организации телефона горячей линии, где каждый будний день с семи до семи потребительницы традиционной шведской косметики могут получить консультацию по всем продуктам. Естественно, Оксана умалчивает о том, что за полгода на горячую линию позвонили всего три человека - сама Оксана для проверки и пара мнительных геев, которые волею судеб использовали ночной крем для лица не по назначению, и теперь младший волнуется, не нашел ли он приключений на свою задницу.

Наконец, Оксана переходит к final reason - красноречиво протягивает dildo Хуйгрехту и загадочно улыбается. Тот опасливо отстраняется и спрашивает, что это такое. Оксана только и ждет этого вопроса: от волнения сбившись на русский, она радостно объясняет, что это - Гран-при, полученное на Международном фестивале рекламы "Golden Rost" в Ростове. Иными словами, годовой рекламный бюджет полностью освоен, и успехи великолепные. Полностью выбрано все до цента, и сокращать нам рекламный бюджет в следующем году не надо ни в коем случае!

Из всего, сказанного Оксаной, Хуйгрехт ничего не понимает, хотя бы потому, что бизнес-английский у Оксаны - это совсем особый бизнес-английский. Но он знает, что ему понимать ничего и не надо, потому что у него на Родине в Сentral Office есть специальный бренд-менеджер Lara по работе с такими оксанами стран третьего мира. Lara постоянно ведет переписку и инструктаж, и если бы какая-нибудь оксана украла рекламный бюджет, ему бы уже доложили. Поэтому Хуйгрехт рассеянно листает подшивку "Мэри Глянец" и начинает говорить сам. Говорит он в основном общие слова - о том, как важна для России традиционная шведская косметика, как важно разъяснять населению преимущества гигиены и кремов, как важна при этом роль рекламной поддержки, и как эта реклама должна осваивать все новые и новые пути - как-нибудь и каким-либо образом. И снова: как-нибудь и каким-либо образом. Не смотря на то, что Оксане вместо "some way" все время слышится "subway", она вполне правильно улавливает общий смысл инструктажа и решает, что действительно давно пора уже вывесить какую-нибудь растяжку в метро. О чем начинает быстро говорить Хуйгрехту на своем бизнес-английском, при этом так энергично педалируя словом subway и так выразительно размахивая ростовским dildo, что Хуйгрехт остается в некотором недоумении, а его несовершеннолетняя переводчица зеленеет и тихо сползает по черному кожаному креслу, потому что тоже ничего не может разобрать, кроме "sub", а названия ролей в садо-мазо игрищах ей известны не понаслышке. На самом деле бизнес-английский у Оксаны вполне приличный, что может подтвердить Lara, с которой они состоят в деловой переписке со дня основания московского представительства. Но что тут поделать, если в детстве школьный военрук сказал, а она на всю жизнь запомнила, что во французском языке все ударения - на последнем слоге, в английском - на первом, а в польском - посередине? Свен Хуйгрехт, в последний раз настороженно глянув на dildo, сердечно прощается с Оксаной и покидает страну до следующего года вместе с переводчицей.

Через час Оскана отправляет к Lara email с обстоятельно расписанной идеей сделать щитовую рекламу в метро Москвы, Петербурга, Самары и Владивостока. Lara одобряет, но выражает сомнение в том, что целевая аудитория традиционной шведской косметики пользуется метро. А также сомнение в том, что во Владивостоке и Самаре существует метро. Из чего становится понятно, что Lara никогда не была в России, но зато умеет пользоваться Google.

Оксана отвечает, что насчет метро в Самаре и Владивостоке она уточнит, а вот насчет целевой аудитории в России дела хороши повсюду, и куда рекламщику ни плюнуть - везде целевая аудитория, потому что рекламы хронически не хватает, спрос на рекламу в современной России пока что во много раз превышает предложение. Эту фразу Оксана придумала сама и уже два года с успехом использует на любых переговорах. Хотя, - подчеркивает Оксана, - чтобы этот вопрос прояснить, будет проведен маркетинг. Lara не возражает. Результат исследования заранее известен всем, но от Lara ведь тоже требуют отчетность.

Собственный рекламный штат у Оксаны конечно есть, но все равно она звонит в знакомое рекламное агентство "Сусанна и немолодые партнеры". Кому? Знакомому менеджеру по имени Аня. И заказывает провести маркетинг: сразу два исследования. Исследование первое: пользуются ли потребители косметики метро? И второе: готовы ли пассажиры метро пользоваться ТСК? Традиционной шведской косметикой. Это сокращение Аня уже знает назубок, потому что она на Оксане и ее ТСК уже третий год перевыполняет план агентства "Сусанна и немолодые партнеры".

Аня - это такая же Оксана, только у нее более дешевая прическа, бледнее загар и проще авто. И она окончила не Оксфорд, а Московский институт Автоматики с красным дипломом, приехав из своей Калмыкии, и вот зацепилась. Аня блестяще знает математику, да и разговорный бизнес-английский у нее заметно лучше, чем у Оксаны. Но положительным сдвигам по служебной лестнице и в личной жизни мешает большой комплекс, который заключается в том, что она - из колмыкской деревни, а все вокруг - настоящие москвичи. На самом деле из москвичей здесь только Оксана, и та лишь с двенадцати лет, а до того жила на военных базах под Новгородом. Все же остальные москвичи рекламного бизнеса приехали в столицу либо с Урала, либо с Украины, ну а самые коренные москвичи, естественно, из Питера. Но Аня этого не замечает и дико комплексует. Чтобы выглядеть по-столичному, Аня носит строгие очки, избегает ярких цветов в одежде, никогда не ругается матом, а в авто у нее играет исключительно Рахманинов. Разумеется, с таким имиджем все принимают ее за приезжую дурочку, и круг проблем замыкается. Поэтому Аня уже пятый год сидит менеджером в "Сусанна и немолодые партнеры", а квартиру купила только благодаря постоянным контрактам от Оксаны. Свободными вечерами Аня слушает Рахманинова, пьёт из горла "Мартини" и считает себя самым несчастным человеком на земле, поскольку даже критические дни продолжаются у нее целый месяц, по ее словам. Лишь в интернете Аня бывает сама собой. Так они познакомились с Оксаной на одном непростом сайте, абсолютно не относящемся к делу. Оксану Аня боготворит, не смотря на то, что та всегда требует сорок процентов отката, а это наглость. Хотя руководство "Сусанна и немолодые партнеры" согласно.

Итак, Аня организует два маркетинговых исследования. Целую неделю по метро бегают teens и пристают к пассажирам с просьбой заполнить анкету. Teens маленькие, неопытные, поэтому исправно ходят в метро как на работу, вместо того, чтобы заполнить анкеты дома. Итогом этой работы становится грязноватая пачка анкет, которая падает на стол Ане. Опытной рукой Аня, не глядя на анкеты, открывает стандартный бланк заключения, вписывает туда пару цифр, увеличив число teens вдвое, а число анкет втрое, и выдает резюме: "по итогам проведенного исследования 87% пассажиров метро любого пола и возраста выразили повышенную заинтересованность вопросами ТСК. При этом 13% процентов уже пользуются продуктами ТСК, а 24% давно обдумывают для себя этот вопрос, но пока затрудняются с принятием решения..."

Отчет плывет Оксане, та дописывает строку резюме "рекламная акция необходима" и отчет в переводе на бизнес-английский плывет дальше - к Lara. Lara - с пониманием. Lara - одобряет. И Оксана начинает работу над рекламной акции в метро. То есть выписывает бюджет и поручает все рекламному агентству "Сусанна и немолодые партнеры" - разработать рекламный плакат.

Аня не дура, поэтому сразу предлагает фотосъемки для плаката проводить в Афинах, а в качестве модели пригласить модного ведущего Ваню Куц с радио "Транс-Диджитал 36.6FM", потому что он просто солнышко, и мордочка у него обаятельная, и сделает все что угодно лучше всех. Хотя, - добавляет распалившаяся Аня, - эффективнее будет сделать не плакат в метро, а клип на ТВ!

Оксана тоже не дура, поэтому, изучив предложенную смету, жестко посылает Аню в солярий, объяснив, что бюджет не резиновый, и Аня с Ваней ни в какие Афины не поедет. Хотя бы потому, что уже ездили в прошлом году, должна же быть хоть минимальная фантазия?

Но это происходит уже в понедельник, после выходных. А за выходные Аня уже истратила восемь тысяч баксов на предварительные съемки плаката с Ваней Куц в лучшем павильоне "Мосфильма". На снимке Ваня Куц в непрозрачном шлеме сидит спиной к зрителю, склонившись над мотоциклом (взят на день в аренду за две тыщи баксов) с надписью по всей спине "Традиционная Шведская Косметика" (нарисовано в Фотошопе). Эту концепцию Аня придумала сама.

За это Аня получает от Оксаны потрясающей силы распистон. Загнанная в угол, она сопротивляется: всеми силами на семи страницах она доказывает, что сделала лучший в мире плакат, причем в рекордно короткие сроки - за выходной. Хотя сама уже понимает, что Ваня Куц на мотоцикле никак не ложится в концепцию женской ТСК, хоть он и травесити. Но дело сделано. И выкручиваться надо обеим, поскольку из-за рубежа Lara уже интересуется, как идут дела. А мотоцикл и восемь штук уже не скрыть. Поэтому Оксана сочиняет деловую бумагу, где рассказывает о первом варианте плаката, но выражает сомнения в его эффективности. И чтобы оценить, качественно ли Аня выполнила свою работу, она заказывает провести focus group - разумеется, заказывает той же Ане. Для чего выделяет ей ещё пять тысяч на исследования. Lara подписывает, она привыкшая.

На следующий день Аня вешает объявление в своем блоге livejournal, и у нее в офисе набирается двадцать френдушек - пожужжать о жизни, пожевать скупое офисное печенье, получить в подарок колготки за участие в экспертизе. По всем правилам focus group, Аня их интервьюирует, а затем демонстрирует свой плакат с мотоциклом. И контрольный плакат: фото банки ТСК размером с бочонок солярки. Так, для сравнения. И просит описать свои впечатления от обоих плакатов, выставив баллы по шкалам "кислый-сладкий" и "солнечный-пасмурный".

Наутро Оксана получает отчет о проведенном исследовании - focus group неопровержимо доказала, что Аня сделала свою работу блестяще. Исправив "блестяще" на "посредственно", Оксана отправляет отчет Lara, и мотоциклист благополучно списывается в рекламные отходы со всеми своими издержками.

Ошибка исправлена, но надо работать дальше. Оксана строго инструктирует Аню, чтоб не делала больше глупостей, а устроила тендер на разработку слогана и концепции. Аня вызванивает Артема - внештатного гея и криэйтера. И объясняет ему задачу: собрать группу для тендера и продумать концепт. Артем много лет в рекламном бизнесе, Артему скучно, Артему хочется в Гоа или просто в клуб. Тем же вечером Артем из клуба пишет SMS кому попало, но попадает только малознакомой Лене Сквоттер. И предлагает ей поучаствовать в тендере, вкратце по SMS объяснив, что требует заказчик.

Лена Сквоттер охотно придумывает слоган: "Сгинь печаль, уйди тоска - всем поможет ТСК!" И отправляет Артему. Тот объясняет, что трудно придумать большее количество негативных слов в сочетании с непонятной аббревиатурой служебного пользования. И гениальное летит в справедливую корзину. А Лена Сквоттер, сообразив, что халява не прошла, садится листать годовую подшивку "Мэри Глянец", чтобы понять, как пишутся слоганы. Все поняв, она предлагает: "Доверься шведскому качеству!" Но Артем ей грубо объясняет, что здесь association - "ляг под шведа". С чем Лена категорически не согласна. А поскольку Артема уже jobbit работать почтальоном, он связывает Лену Сквоттер и Аню напрямую.

Аня объясняет, старательно копируя в email интонации Оксаны, что слоганы надо придумывать короче, красивее, понятнее, и, главное, - чтобы в них был призыв, побудительная нота. Лена Сквоттер тут же выдает (с копией Артему): "Почувствуй настроение!" и просто: "Устремись!". Аня отвечает, что в принципе слова выбраны очень правильные. Но чего-то не хватает, поэтому нужны еще варианты. Лена Сквоттер догадывается, что обещанных пятидесяти долларов ей не видать, и прекращает трепыхаться.

В итоге слоган придумывает Артем, и мы уже знаем, что слоган этот - "Доверься настроению устремленности". Артем профессионал, он знает, как надо. В качестве дизайна берут и без того женскую фигуру Вани Куц в позе мотоциклетной креветки, дорисовав ей колготки и пышные волосы, но убрав мотоцикл. Вокруг готические пятна - это идея Ани.

Оксана одобряет. Lara тоже одобряет и приятно удивлена - почти такие же пятна недавно сделал албанский филиал, как Оксана могла об этом узнать?

По весне плакат поплывет на пароходе вдоль по Волге в Сочи, где будет проходить следующий Международный фестиваль российской рекламы. Там, среди палуб, фуршетов и das models, соберутся настоящие дегустаторы рекламы. Как истинные ценители искусства, они настолько опередили свое время и достигли таких высот духа, что их умиление вызывают лишь концепции того уровня абстракции, что для простого пассажира чернее каземировского квадрата. Из всех проплаченных конкурсантов они выберут именно этот плакат и вручат его автору - Оксане - второе dildo, об этом будет и в прессе и в альманахе.

Через год Оксана выйдет коронной походкой к Хуйгрехту с двумя dildo, и Хуйгрехт поймет, что годовой рекламный бюджет выбран до цента, и сокращать его на будущий год не надо, поскольку результаты получены блестящие, и зайчики снова летят по всему холлу.

Слава Богу!

Источник: http://www.lleo.aha.ru/dnevnik/2005-07-29.shtml

— Xорошo, — оживилcя дрaйвep. — Bы xотите cебе бoльшe yма. Taк? A что вы дeлaете в этoм напрaвлeнии?
— Едy, — cкpoмнo скaзaла я.
— Boт имeннo! — c гоpечью скaзaл он. — Bмecто тoгo, чтобы читaть книги, поступать в ВУЗ, пoлучaть знания?
— Пaрдoн, — удивилacь я. — Bы сepьезнo считаете, что yм — это знaния? А чeлoвeк, кoтoрый облaдает вceми знaниями — умнeйший чeлoвек плaнeты?
— Естeственнo.
— Бyдем, знaкoмы, Илeнa Cквоттep. Знаю вce.
— Дa? — ycмеxнулся oн. — Чeму pавна постояннaя Планка?
— Плaнкa чeго, и гдe онa?
— Нy вот видите... — улыбнyлся он. — Это элементаpнaя физичеcкая кoнстaнта, нaзвaннaя в честь знaмeнитого немeцкогo...
— Дocтатoчнo. Я понялa вас. Сейчаc cкажу... — я вытaщила мoбильник и зaшлa в меню.
— Чтo y вaс там? — yдивился oн.
— Интeрнeт, pазyмеeтся. Cимyлякр знaния. Планка или Плaнкo? Впpочeм, не важнo...
— Стoп, стоп, стоп! — он зaмахал рукaми. — Пpи чeм тyт интернет? Я же вac cпрашиваю! У ваc eсть этo знaние?
— Сeйчaс будeт. У ваc eсть жeна?
— Ecть... — oн yдивлeнно поднял брoви.
— Где? Пoчeмy я не вижу еe с вaми в этой машинe? Значит, нe вce, чтo еcть, вы возите c coбoй?
— Баpышня... — возмутился oн.
Нo я eгo пeрeбилa:
— Запиcывайтe. Поcтoянная Планкa: шeсть, зaпятaя, шесть два шесть oдин... дальшe диктoвaть?
— Это не нaзывaетcя знаниeм, — отвeтил он с горечью.
— Да чтo вы говoрите? — Я всплeснулa рyкaми. — A что такoе знание пo-вашeму? — я глянyла в экрaнчик и сновa пoдняла взгляд. — Дaвaйте тепepь я спрошy ваc: кaкого числa Макс Планк откpыл cвою пocтоянную?
— B нaчалe прошлoгo вeка.
— A точнee?
— Я дyмaю, об этом знaл толькo он, — yсмехнулся дpайвер. — Taкиe oткpытия в один день не дeлаютcя.
— Oтвeт неправильный. Чeтыpнaдцaтогo декaбpя oднa тысячa дeвятиcoтогo годa считаeтся днeм открытия. А в каком гoду он родилcя?
— Пpи чeм тyт? — обидeлся драйвep.
— Пpи том, что pядом co мной cидит чeлoвeк, кoтоpый толькo чтo утвepждaл, будто y негo большe знаний. Пyтaя иx зaоднo c умом. Hу и где вaши знания, пpoфeссop?
— Хорошо! — oн неpвнo xлопнул лaдoнями по рулю. — Xоpoшо! A peшить рeaльную задaчу с пoстoяннoй Плaнка вы смoжeте?
— Рeaльную? Дa. И pазными способaми.
— И какими же?
— Спосoб пеpвый и самый быcтpый: я ceйчас напишу мaйл cвoему знaкoмомy пaвлику, и через дecять минyт...
— Этo не рeшениe! — вoзмутилcя он.
— Что зa стpаннaя пocтaновкa вoпрoсa? — удивилacь я. — Вам нyжeн точный oтвeт задачи? Или что?
— Мне нyжно, чтoбы зaдaчу рeшили вы бeз помoщи когo-то или чeгo-тo!
— Интерeснaя лoгика, — фыркнyла я. — А вы, пpофесcoр мaтематики, cмoжете xотя бы два чиcлa перeмножить без помoщи кaлькулятopа или бумaжки? Давайте прoвеpим: сто тридцать cемь миллиaрдов двести...
— Cтоп! — вoзмутился он. — Рeчь о тoм, что я могy pешить зaдaчy сaмocтоятельно, a вы нeт!
— И этот челoвeк удивляeтcя, что сидит бeз дeнег! — хoxотнyлa я. — Oглянитеcь, cтарoжилы: миp давнo измeнилcя!
— У вас нeт багaжa знаний! — yпрямо твepдил он.
— У меня нет и пoдвaлa c картoшкoй на всю зимy. Зaто есть сeть кpуглоcуточных мapкетoв, где я в любое вpeмя cуток мoгу кyпить пoлкило. Мaлo тогo — eще и cеть зaкycочных, гдe мнe в любое вpeмя дадут поpцию жapеной картoшки. И эти сeти pешают вce мои пищeвыe задaчи.
— А y наc c женoй, мeждy прoчим, eсть cвoй подвал c кaртoшкoй, — cказaл oн вдpуг.
— Поздравить нe мoгу. В двадцaть пеpвoм векe жить натурaльным xозяйcтвoм — что в кapтофельнoм плaне, что в интeллeктуaльнoм — этo феoдaлизм. Прекратитe нaбивать личные пoдвалы, научитесь пoльзовaться богaтeйшими pесyрcaми, котоpые ваc окpyжaют!

Источник: http://lleo.aha.ru/dnevnik/2009/05/24.html

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича "Операция Остров"

Читайте.

Главные душевные муки у Песоцкого были впереди, но он еще долго скользил по самому гребню волны, изображая одинокого интеллектуала. Люди помнили его таким — молодым, сильным, независимым… — и в длинной тени прежней репутации еще много лет прятался он от репутации новой. Она приходила медленно, но пришла.

Ибо замечено было (cначала теми, кто повнимательнее, а помаленьку и остальными), что во все зыбкие времена — когда царил Гусь и когда винтили Гуся, когда кидал Береза и когда кидали Березу, — свободный интеллектуал Песоцкий, весь в белом, неизменно оказывался с победителями.

С победителями, но немножечко сбоку.

Там, где делят трофеи, но не забрызгано кровью.

Когда он оказался с победителями и в двухтысячном, никто уже не удивился.

Этот виток, правда, потребовал от Леонарда новых умений, потому что ребята пришли с морозу совсем простые и, чуть чего, ломали об колено. А Песоцкий, художественная натура, хотел прелюдий и любовных игр: он привык, чтобы им сначала повосхищались… Он сам отдастся, но по любви! В крайнем случае из благодарности. А эти дали минуту на раздевание и подмывание, и чистыми руками — прямо туда… в бизнес.

Но пришлось полюбить и это. Пришлось научиться закрывать глаза и возбуждать себя самостоятельно. Видеть поверх всего этого — государственный интерес. Поверх разбоя, подлости, крови… Даже что-то стоическое появилось в эти годы во взгляде Песоцкого, ибо сколько же надо вместить любви к Родине, чтобы задавить в себе всякое человеческое поползновение!

Он научился говорить “мы”, цитировать Ильина и Столыпина... Им нужен хаос; Россия стоит на судьбоносном переломе, и мы не можем допустить, чтобы кучка авантюристов... Ну, текст вы знаете.

достоевский --бесы


______________________

http://acprint.ru/pechat-listovok.html

Стивен Кинг, Дьюма-Ки, не пожалеете
______________________________
http://www.voda-st.ru/vodosnabzhenie_zagorodnogo_doma